Охота на фазана превратилась в охоту на зайца. Фазан - птица терпеливая, охотник может рядом пройти, а она не шелохнется. Это в начале сезона можно "двадцать фазанов на двоих" сбить. А сейчас, под конец, слишком уж много конкурентов на один квадратный метр. Кто-то уходит ни с чем. Все было правильно, по-настоящему. Откроют ли весеннюю охоту в Краснодарском крае следующей весной?

Выстрелы раздаются внезапно. Широкая спина в камуфляже скрывается в зарослях сухой травы. Фотоаппарат включаю на ходу. Бежать приходится недолго. Да в принципе и необязательно. Все уже закончилось.

– Поднял-таки зайца? – откуда-то слева кричит припозднившийся напарник Юрий.

– Yes! – в голосе Василия неприкрытый восторг. Шли на фазана, а попался трофей посерьезнее.

После первых снимков просит меня отвернуться – дробь лишь ранила зверя. Нехорошо. Приходится добивать.

– Лапа давно сломана, – подошедший Юрий комментирует "улов" друга. – К людям поближе держался.

Для меня, почти извиняясь, добавляет: – Зимой и так не жилец.

Второй час охоты. Юрия, Василия и чуть-чуть моей. Правда, мужчины просят называть их без имени – по отчеству. Первый, Алексеич, с ружьем не расстается треть жизни из своих сорока семи. Викторыч возраста "в самом расцвете сил" – шестьдесят лет.

После первой дичи обещали повысить в ранге и меня.

Решаем потихоньку возвращаться назад, к машине. Но все равно кушери обходим, как и раньше, – клином. Я все так же чуть позади, вдали от перекрестья прицелов.

Старший товарищ пытается сравнять счет: зорче смотрит по сторонам, громче топает и чаще напоминает Василию о промахе в самом начале, когда только приехали под хутор Лебеди в Калининском районе. Тогда поднятый в "дрищпатне" ("это мы так камыши зовем") фазан смог от него уйти.

– Да я его отпустил!

По дороге Алексеич показательно - метров с пятнадцати - стреляет по ржавому ведру. Без промаха. Увы, заплечный мешок от этого новым трофеем не пополняется.

– Да ты посмотри на погоду: туман, трава мокрая, – Юрий демонстративно выжимает влагу из метелки камыша. – Птица сейчас клюва наружу не высунет.

И оказывается прав. Викторыч тоже остается при своем.

Романтика по жестким правилам

Ружье оттягивает руки. Да, Василий целится. Да, придерживает ствол. А мое дело лишь курок спустить. Но… словно кобра притаилась в ладонях.

Выстрел. Мягкая отдача в правое плечо, запах пороха, почему-то звенит в левом ухе. Пернатые суматошно снимаются с проводов. Нерешительно иду за своей добычей. В траве кто-то жалобно пищит. Уф, жива птичка. Всего-навсего оглушена. Вот я и охотница.

Удачный поход и посвящение нужно отметить. Я отнекиваюсь, но традиция есть традиция. Василий вручает мне мою гильзу. С коньяком. Теперь я полноправный член коллектива.

– Давай пожалуюсь тебе в двух словах, – решается тем временем Юрий, – Знаешь, в чем самая большая беда кубанских охотников? Во-первых, во всей стране нет такого закона, что охотиться можно, как у нас, - только трижды в неделю: в выходные и понедельник. Не везде, во всяком случае. Ладно, у нас много народу. А вот еще. Ты когда-нибудь открывала газеты охотничьи, журналы?

Отрицательно качаю головой.

– Почитай ближе к марту. Будут там писать, как они, журналисты, классно ездят на весеннюю охоту на гуся, на тетерева, на вальдшнепа. Охота какая: романтика, селезень: ква-ква-ква, утка: жвяк-жвяк-жвяк… Красота. Знаешь, когда весенняя охота была в Краснодарском крае в последний раз? Весной 2003 года. Каждый год нам объясняют, что мы что-то там подписали-записали, что поэтому мы не можем. Я писал главному редактору одного такого журнала. Знаешь, что он с этим моим письмом сделал? Он его отправил председателю нашего краевого общества. А тот отписался: "Какой вальдшнеп? Мы сохраняем поголовье кабана, свиней".

– Понимаешь, – вмешивается в рассказ Василий, – высокопоставленные чины имеют огромное количество привилегий.

– Иногда вертолеты с ними падают. Да, бывает такое, – поддерживает Юрий, – Вопрос в другом. Им охота нужна, знаешь, какая? В лесу на кабанов, оленей. Они там себе и нужным людям организовывают. А на вальдшнепа весенняя охота – это охота… про нее Тургенев, Аксаков писали.

Вальдшнеп – это лесной кулик, небольшая длинноносая птичка, самая крупная из красной дичи. Как объясняет Алексеич, в крае у нас из такой дичи существует еще три вида: гаршнеп, дупель и бекас. Охота на нее всегда считалась привилегией дворян. А тетерева, утки – это для мужиков.

– Пойми, обидно! Начальник наш краевой охотничий - "мол, маточное поголовье свиней будет страдать, мы их разгоним, если придем на вальдшнепа на весенней тяге". Он подозревает в каждом из охотников браконьера, который будет шастать, где не положено. Но самое главное – он помешает ему. И поэтому под благородным предлогом, что свиньи пострадают, мы не можем открывать сезон. И что? Они берегли-берегли, а теперь объявили: "Чума свиней". Ни одной свинки не осталось. Их сознательно потравили с вертолетов. Ничего нет: ни маточного, ни внематочного, ничего. А вот посмотришь, весеннюю охоту опять не откроют. Обидно.

"Каждый охотник желает знать. "

Туман неохотно сдает свои позиции, оставляя за собой обильную росу. Мужчинам хорошо – у них заброды. А у старшего вообще камуфляжка из "мембраны". Можно налить воду в капюшон – не протечет. В моих же непромокаемых (согласно этикетке) туристических кроссовках потихоньку что-то начинает подозрительно хлюпать.

После очередного неудачного обхода здешних угодий меняем дислокацию. Только далеко от Лебедей не отъезжаем. Но все равно возвращаемся налегке.

– Фазан – терпеливая птица. Может сидеть-сидеть. Ты рядом пройдешь, – Викторыч вытянутой рукой показывает, насколько близко она, бывает, прячется, – а она даже не шелохнется.

Без дичи идти гораздо труднее, чем с ней. Репей все чаще впивается в джинсы. Пожертвованные мне "берцы" все настойчивее напоминают о разнице в три размера.

Впереди виднеется заброшенная ферма с полуразрушенными коровниками. Окошки с прогнившими створками слепо таращатся в хмурое, пасмурное небо.

Тишина нарушается лишь хрустом сухой серой бузины под ногами. Если не вглядываться, кажется, что поле покрыто пеплом.

– Вот так о хозяйстве у нас пекутся, – иронично замечает Алексеич. – Смотри – столб. Электричество, все было. А теперь даже проводов не осталось – разворовали.

Вдали слышится лай собак.

– Толку от собак! Ну, поднимет дичь! Так раньше срока поднимет и не в ту сторону. Потом его еще и самого ищи дня два, – неодобрительно цокает Юрий. – Им же заниматься надо, с трех месяцев учить. А у кого на это время есть? У нас здесь скорее для себя берут, чтоб не одному ходить.

В траве лежит чужая гильза. Это в начале сезона можно "двадцать фазанов на двоих" сбить. А сейчас, под конец, слишком уж много конкурентов на один квадратный метр. Кто-то уходит ни с чем.

Ужинать останавливаемся возле рисовых чеков. Главное блюдо складного стола ("рисуемся, обычно на капоте") – жаренные на сале сосиски.

Но не успевает толком все зашкворчать на походной газовой горелке, как мужчины подхватывают ружья и бегут куда-то к колее. Фазан выскочил на дорогу. К вечеру-то все подсохло. Но как вылетел, так и улетел.

– А ведь я мог в это время дома сидеть, в гараже ковыряться. Нет. Хорошо. Все правильно было. По-настоящему. Это тебе не кино про "особенности".

***

Приглашаем на зимнюю охоту на зайца в Тверскую область. Охотничья база Дворянское гнездо расположена в 340 км от МКАД в Тверской области: Краснохолмский район, д. Путилово, д. 62. До места охоты пройти нужно совсем немного, хотя при желании можно уйти в поля намного дальше. Первозданная природа, кристальный воздух, комфортные условия проживания делают базу великолепным местом для отдыха, рыбалки и охоты в Тверской области.